Две жизни, один человек

Николая Смирнова Вологда узнала около года назад — именно тогда ОккервильТеатр начал набирать популярность. Сейчас в их репертуаре насчитывается три спектакля: «Река Оккервиль», «Королева красоты» и «Игра на вылет». Все блестящие и захватывающие, после каждого остается долгое и приятное театральное послевкусие. В каждом из них Николай Смирнов выступает как режиссер и исполнитель одной из главных ролей.

Но у Николая есть еще и другая жизнь. Днем он — талантливый педагог Вологодского многопрофильного лицея и добрый воспитатель, любящий свой класс. Мы решили восполнить пробелы и дополнить сложившийся в глазах публики образ.

— Почему вы стали преподавателем? Это было спонтанное решение или вы долго его обдумывали?

— На выбор профессии влияет много факторов — и на мой в том числе. Во-первых, это родители: у меня мама — педагог. Во-вторых, образование. Я учился в такой школе, которая не предоставляла большого спектра предметов. Поэтому я считал, что мне очень нравятся русский язык, литература и химия. Хотя сейчас понимаю, что они просто хорошо преподавались у нас. Еще я учился на курсах журналистики, поэтому я как-то сразу сориентировался на филологический факультет — решил, что журналистом можно стать и после филфака. Но у нас был экспериментальный набор. Мы получали сразу две профессии: филолог и психолог. Я попал очень удачно. Что касается школы — я пришел сюда не сразу. Однажды решил, что диплом у меня есть, способности тоже есть, можно и попробовать. Вообще, пока я учился в университете, был уверен, что не пойду в школу никогда.

— Что заставило вас пойти против этого убеждения?

— После университета я поступил в аспирантуру в Москве. И первый год я занимался только этим, сдавал экзамены. Я не сразу пошел работать, да и финансовое положение позволяло. Спокойно поступал, потом учился — так прошел год. Потом я понял, что куда-то нужно устраиваться: посмотрел по сторонам и осознал, что особо меня нигде не ждут. Подумал, что хоть годик можно поработать в школе. А если идти в школу, то в самую престижную — и устроился в лицей.

— После того, как вы поработали в школе, вам не хочется написать книгу о воспитании детей?

— Не думаю, что я великий педагог или мастер педагогического дела. Я еще далеко не мастер, и не уверен в том, что скоро им стану. Поэтому никаких книжек, нет.

 — Если бы у вас была возможность заниматься только чем-то одним, от чего бы вы отказались — от театра или от школы?

— Нет, от театра я бы никогда не отказался, по крайней мере, на данный момент. Как потом я буду меняться, я не знаю. Но сейчас театр — это мой проект. Это значительная часть моей жизни, на него потрачено огромное количество времени. Из лицея я уйду, когда пойму, что стал неэффективен как учитель.

— У вас есть какая-то роль, которую вы любите больше других?

— У меня пока не так много ролей. Но любимая есть — Симеонов из «Реки Оккервиль». Это мой любимый персонаж, я отдал ему много чего от себя. И когда я его играю, я возвращаюсь в себя того, каким был три года назад. Сейчас я изменился, но состояние этого героя очень близко к моему состоянию в то время.

— Где вы черпаете вдохновение для своих спектаклей?

— Отовсюду. От надписи на пачке чипсов и до книг. Вдохновением может быть все, что угодно. Готовя спектакль, как правило, опираешься не на какие-то конкретные впечатления, а на весь свой жизненный опыт, на все, что ты когда-либо видел и слышал. Это касается и музыки, и видео, и визуального оформления, и отношений между людьми. Только я не люблю пошлость и глупость, а остальное, в принципе, может служить вдохновением.

— В «Игре на вылет» костюм Винни Пуха вы сами придумали?

— (не без гордости) Да, это я придумал, сам. Ну, как сам… В пьесе, Эндрю Уайк надевает на Майло Тиндла клоунский костюм, этот вариант мне тоже нравился. Вообще логично, что Уайк из Тиндла клоуна делает. Но я подумал, что можно сделать проще и веселее. Мы решили, что можно приобрести ростовую куклу. Изначально это не был именно Винни Пух, просто мы стали смотреть и выбрали его.

 — Когда вы готовите спектакль и у актеров что-то не получается, как вы им помогаете?

— Есть разные способы. Можно показывать, но это неправильно. Бывает, просто объясняешь, а бывает, что я конкретно произношу фразу так, как она должна звучать. То есть не объясняю подтекст, а сам уже подаю пример.

— Вам никогда не хотелось сняться в кино?

— Наверное, когда-то хотелось. В детстве. Сейчас не знаю. Может, если была бы такая возможность, я бы ее не упустил. Я ведь даже проходил кинопробы на один фильм. Опыт интересный, я пока снимался только в небольших роликах, но мне понравилось. Если говорить об актерстве на камеру, это немножко другое преломление.

— То есть вам нравится играть больше в театре, чем в кино?

— На данном этапе — да. Мне изначально вообще хотелось не хотел становиться актером, так как я не очень верил в свои актерские способности. Но сейчас я поднабрался опыта. Поэтому актерство я сейчас не могу оставить, хоть эта профессия и страшна для меня, я очень ее люблю.

— Никогда не хотели поучиться в театральном институте?

— Уже нет (улыбается). Уже нет, потому что обучение в профессиональном институте, если говорить об актерском факультете (на режиссерском я бы поучился), имеет свои особенности. Во-первых, туда берут юношей младше 24 лет, девушек — младше 19, и у них свои методы. Я понял со временем, что все, чему учат в театральных, можно освоить, нигде не обучаясь. Безусловно, в этом есть свои неоспоримые плюсы, но есть и значительные минусы. Это рассчитано на молодых людей, которых можно крутить, вертеть, заставлять их делать все, что хочется мастеру. А из меня уже сложно что-то лепить, потому что я уже по-другому ко всему этому отношусь.

— У вас есть какой-нибудь любимый театр? Или нелюбимый?

— (смеется) В Вологде у меня нет любимых театров, кроме своего. Нелюбимых театров тоже нет. Есть театры, в которых я не вижу театра как такового.

— Не планируете никаких новых спектаклей ставить?

— Планирую, конечно. Я всегда планирую спектакли, но не всегда они доходят до премьеры. Очень много факторов влияют на создание спектакля. Сейчас мы начали работу по новому спектаклю, но ничего не объявляем, потому что регулярно случается так, что до зрителя спектакль не доходит.

— По каким произведениям вы хотели бы сделать постановку?

— «Парфюмер», например, «Превращение» Кафки, «Шинель» Гоголя. Все вот такого плана. Меня пока, на данном этапе, привлекают персонажи, близкие к Симеонову, маленькие люди и люди, идущие к своей мечте. Это и Акакий Акакиевич, и Жан-Батист Гренуй из «Парфюмера», как ни странно, если так его читать. И в «Превращении» человек тоже жертва обстоятельств. На самом деле, много произведений, довольно разных.

— У вас есть какой-то любимый актер, режиссер театра или кино, чьей работой вы вдохновляетесь?

— Я не искушен в актерах кино, смотрю мало фильмов. Но из последних поразивших меня актеров могу назвать Эндрю Скотта (Мориарти в британском сериале «Шерлок» — прим. авт.). Это хороший актер, у него шикарная роль. Из режиссеров я могу назвать некоторые имена, но так как я не знаю состояние современного кино целиком, мне сложно назвать кого-то конкретного. Вдруг я назову, а есть режиссер, работы которого гораздо лучше или хуже. С театром в этом плане проще. Могу назвать Юрия Бутусова (главный режиссер и художественный руководитель Санкт-Петербургского академического театра имени Ленсовета — прим. авт.). Пока я видел только три его работы, но они меня поразили невероятно. За многими режиссерами я слежу, за Максимом Диденко (режиссер, хореограф, педагог, постановщик — прим. авт.), за Адольфом Шапиро (театральный деятель, постановщик — прим. авт.), но пока только Бутусов меня поражает. Я смотрю спектакли всегда очень тактично, в первую очередь обращаю внимание на то, как они сделаны. Если я понимаю, как это сделано, то спектакль мне не нравится. А если я не замечаю этого, если меня захватывает происходящее — что редко бывает, — тогда это хороший спектакль и хороший режиссер. В отношении Бутусова я понимаю, что я пока так не могу.

— Как вы отдыхаете? Или вы считаете, что работа и есть отдых?

— Я совсем не умею отдыхать (вздыхает). Это меня беспокоит. Но я не имею в виду, что я работаю во время отпуска — я отдыхаю, только непродуктивно. Вообще, у меня не так много свободного времени. Если мы репетируем, то обычно я каждый день в театре. Чтение уже стало моей работой, поэтому его я совсем не считаю отдыхом и способом расслабиться. Наверное, общение — это лучший отдых.

— Чем вы гордитесь как воспитатель, учитель, актер или режиссер?

— Вот это да… (задумывается) Даже не знаю. Я смотрю: три года у меня есть театр, и, конечно, я горжусь тем, что мы существуем, что количество зрителей растет. Горжусь тем, что это действительно превратилось в театр. Что сейчас осуществляются вещи, элементарные — но их приходилось добиваться. Все по-настоящему заработало. Например, на Яндекс.Афише появляется наше расписание через день или два после того, ка мы выкладываем его в группе, а раньше я собственноручно присылал им афишу несколько раз до тех пор, пока они его не публиковали. Это было время напряжения, а сейчас все получается само. Это радует. Я горжусь детьми, когда они себя как-то проявляют — не обязательно в олимпиадах или лицейских конкурсах. Просто вижу маленькие вещи, теплое отношение между учениками — какие-то маленькие звоночки, при звуке которых понимаешь, что ты тоже к этому причастен. И вот в эти минуты мне очень приятно, я по-настоящему горжусь.